Еще целую неделю, то есть до 7 февраля, лава продолжала изливаться, но не выходила из прежних пределов. Сайрес Смит больше всего боялся, что лава подойдет к берегу у Гранитного Дворца, и колонистам не удастся отстоять верфь. Вскоре они почувствовали в недрах острова содрогания, которые их крайне обеспокоили.
Было 20 февраля. До спуска корабля на воду предстояло работать еще месяц. Выдержит ли остров до тех пор? Пенкроф и Сайрес Смит намеревались спустить корабль, как только его остов станет непроницаемым. Настилку палубы и оснастку можно будет произвести потом. Для колонистов было важнее всего обеспечить себе надежное убежище вне острова. Быть может, придется даже отвести корабль в гавань Воздушного Шара, то есть возможно дальше от центра извержения. В устье реки Благодарности, между островом Спасения и гранитной стеной, судно могло быть раздавлено в случае разрушения острова. Поэтому колонисты всячески старались как можно скорее закончить остов корабля.
Наступило 3 марта. Можно было рассчитывать, что спуск корабля на воду произойдет дней через десять.
Надежда вернулась в сердца колонистов, которым пришлось выдержать столько испытаний в четвертый год пребывания на острове Линкольна. Даже Пенкрофа как будто покинула мрачность, охватившая его после гибели и разрушения его владений. Правда, он ни о чем не мог думать, кроме корабля, на котором сосредоточились все его надежды.
– Мы его достроим, мистер Сайрес, мы обязательно достроим его! – говорил моряк. – Пора, пора, время идет, и скоро наступит равноденствие. Если понадобится, мы пристанем к острову Табор и проведем там зиму. Но что такое остров Табор после острова Линкольна? Горе мне! Мог ли я думать, что когда-нибудь увижу нечто подобное!
– Надо спешить! – неизменно отвечал инженер. Колонисты работали, не теряя ни минуты.
– Хозяин, – спросил Наб несколько дней спустя, – как вы думаете, случилось бы все это, если бы капитан Немо был жив?
– Да, Наб, – ответил Сайрес Смит.
– Ну, а я думаю, что нет, – шепнул Пенкроф на ухо негру.
– И я тоже, – серьезно отвечал Наб.
В первую неделю марта гора Франклина снова приняла грозный вид. Тысячи стеклянных нитей, образовавшихся из жидкой лавы, дождем падали на землю. Кратер вновь наполнился вулканическими веществами, которые изливались по всем склонам вулкана. Потоки их устремились по затвердевшим туфам и окончательно сожгли тощие скелеты деревьев, уцелевших после первого извержения. На этот раз река лавы потекла вдоль юго-западного берега озера Гранта, миновала Глицериновый ручей и залила плато Дальнего Вида. Это последнее бедствие окончательно погубило все труды колонистов. Мельница, постройки на птичнике, конюшни исчезли без следа. Испуганные птицы разлетелись во все стороны. Топ и Юп по-своему выражали охвативший их великий ужас: инстинкт предупреждал их, что близится катастрофа. Большинство животных, населявших остров, погибли при первом извержении. Уцелевшие звери могли найти спасение только на болоте Казарок; лишь немногие из них укрылись на плато Дальнего Вида, но теперь и это последнее убежище было у них отнято.
Потоки лавы перелились через стену, и огненная река устремилась на берег у Гранитного Дворца. Это было неописуемо страшное зрелище. Ночью казалось, что низвергается настоящая Ниагара из расплавленного чугуна: сверху – огненные пары, снизу – кипящая лава.
Колонистам некуда было больше отступать. Хотя верхние швы корабля еще не были законопачены, наши герои решили спустить его на воду.
Пенкроф и Айртон начали готовиться к спуску, который должен был состояться на следующий день, 9 марта.
Но в ночь на 9-е из кратера под грохот оглушительных взрывов поднялся огромный столб дыма, больше трех тысяч футов высоты. Стена Пещеры Даккара, очевидно, не выдержала давления газов, и море, проникнув через центральный очаг в огнедышащую пропасть, превратилось в пар. Кратер не давал этой массе пара достаточно просторного выхода. Взрыв, который мог быть услышан на расстоянии ста миль, потряс воздух. Гора Франклина разлетелась на куски и обрушилась в море. Через несколько минут волны Тихого океана покрывали то место, где был остров Линкольна.
ГЛАВА XX
Одинокая скала длиной в тридцать и шириной в пятнадцать футов, выступающая из воды не больше чем на десять футов, – таково было единственное место на острове, которое пощадили волны океана.
Вот все, что осталось от массива Гранитного Дворца! Стена сначала была опрокинута, потом развалилась. Несколько скал, нагроможденных друг на друга, образовали этот утес, торчавший из воды. Все вокруг него скрылось в бездне: нижний конус горы Франклина, разлетевшейся от взрыва, челюсти залива Акулы, плато Дальнего Вида, остров Спасения, гранитные скалы гавани Воздушного Шара, базальтовые стены Пещеры Даккара и даже длинный Змеиный полуостров, столь удаленный от центра извержения. От острова Линкольна уцелел только этот узкий утес, служивший теперь убежищем для шести уцелевших колонистов и их собаки Топа.
Животные тоже погибли во время катастрофы. Птицы, как и другие представители фауны острова, были раздавлены или утонули. Даже бедняга Юп, и тот, увы, встретил смерть, провалившись в какую-то пропасть.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф, Наб и Айртон спаслись только потому, что, находясь в палатке, были сброшены в море, когда остров раскололся на части.
Выбравшись на поверхность воды, они увидели невдалеке от себя нагромоздившиеся скалы, подплыли к ним и вскарабкались на утес.
На этом утесе и жили они теперь вот уже девять дней. Скудные припасы, захваченные из Гранитного Дворца, немного дождевой воды в углублениях скал – вот все, что осталось у этих несчастных. Корабль, их последняя надежда, был разбит. У них не было никакой возможности покинуть утес. Не имея огня, они не могли ниоткуда и добыть его. Неминуемая гибель ожидала их.
18 марта у колонистов осталось провизии всего на двое суток, хотя они расходовали ее более чем экономно. Вся их наука, вся их изобретательность были теперь ни к чему. Они всецело зависели от судьбы.
Сайрес Смит был спокоен. Гедеон Спилет, более нервный, и Пенкроф, охваченный глухой яростью, расхаживали взад и вперед. Герберт ни на минуту не покидал инженера и смотрел на него, словно прося помощи, которой Сайрес Смит не мог оказать. Наб и Айртон покорно ждали конца.
– Господи, господи, – часто повторял Пенкроф, – если бы мы могли хоть в ореховой скорлупе добраться до острова Табор! Но у нас ничего нет, ничего!
– Капитан Немо вовремя умер, – сказал однажды Наб.
Прошло еще пять дней. Сайрес Смит и его товарищи соблюдали строжайшую экономию и ели ровно столько, сколько нужно было, чтобы не умереть с голоду. Все очень ослабели. Герберт и Наб иногда начинали бредить.
Оставалась ли у колонистов хоть тень надежды? Нет! На что они могли рассчитывать? Что в виду скалы покажется корабль? Но им по опыту было прекрасно известно, что корабли никогда не заходят в эту часть Тихого океана. Можно ли было ожидать, что, по велению судьбы, яхта Гленарвана именно теперь вернется на остров Табор за Айртоном? Это было маловероятно. К тому же если бы «Дункан» даже и вернулся на остров Табор, то командир яхты после безрезультатных поисков снова ушел бы в море и направился бы к более низким широтам. Ведь колонисты не успели доставить на остров Табор записку с указанием нового местопребывания Айртона.
Нет, у них не могло быть больше никаких надежд на спасение. Их ожидала страшная смерть на скале – смерть от голода и жажды.
Они лежали на этой скале бессильные, не отдавая себе отчета в том, что происходит вокруг. Только Айртон, напрягая все силы, время от времени поднимал голову и взором, полным отчаяния, смотрел на пустынное море.