Колонисты переглянулись и устремили глаза на инженера. Они не понимали, что хочет сказать Сайрес Смит.

– Объяснитесь, Сайрес, – сказал Гедеон Спилет.

– Я сейчас объяснюсь, или, вернее, сообщу вам то, что передал мне капитан Немо во время нашей краткой беседы наедине, – ответил инженер.

– Капитан Немо! – хором вскричали колонисты.

– Да, он, и это была его последняя услуга перед смертью.

– Последняя услуга! – воскликнул Пенкроф. – Последняя услуга! Вот увидите: даже мертвый, он окажет нам еще много услуг.

– Что же вам сказал капитан Немо? – спросил журналист.

– Знайте же, друзья, – ответил инженер, – что остров Линкольна находится в иных условиях, чем прочие острова Тихого океана. Особенность строения нашего острова, о которой говорил мне капитан Немо, должна рано или поздно привести к разрушению его подводной части.

– Разрушится! Остров Линкольна разрушится! Что вы! – воскликнул Пенкроф.

Несмотря на все свое уважение к Сайресу Смиту, он не удержался и недоверчиво пожал плечами.

– Выслушайте меня, Пенкроф, – продолжал инженер. – Вот что установил капитан Немо и что мне удалось установить самому вчера при исследовании Пещеры Даккара. Эта пещера тянется под островом до самого вулкана, и ее отделяет от центрального очага только задняя стена. Эта стена испещрена изломами и щелями, через которые уже сейчас проходит сернистый газ, образующийся внутри вулкана.

– Ну так что же? – спросил Пенкроф, наморщив лоб.

– Ну так вот, я убедился, что эти щели постепенно увеличиваются под влиянием внутреннего давления, что базальтовая стена понемногу раскалывается и что через более или менее короткое время она даст выход воде океана, которая наполняет пещеру.

– Здорово! – сказал Пенкроф, который еще раз попробовал пошутить. – Вода погасит вулкан, и все будет кончено.

– Да, все будет кончено, – ответил Сайрес Смит. – В тот день, когда море пробьет стену и проникнет через средний ход во внутренность вулкана, где кипят вулканические вещества, – в тот день, Пенкроф, остров Линкольна взорвется, как взорвалась бы Сицилия, если бы Средиземное море влилось в Этну.

Колонисты ничего не могли ответить на это решительное утверждение инженера. Они понимали, как велика грозящая им опасность.

Надо сказать, что Сайрес Смит отнюдь не преувеличивал. Многим уже приходило в голову, что, может быть, можно потушить вулканы, которые почти все возвышаются на берегах морей или озер, открыв воде доступ в эти вулканы. Но те, кто так думают, не понимают, что при этом часть земного шара взорвалась бы, как паровой котел, в который выстрелили из ружья. Вода, устремившись в замкнутое пространство, где температура достигает нескольких тысяч градусов, превратилась бы в пар, и образовалось бы такое количество энергии, которого бы не выдержала самая твердая оболочка.

Итак, не приходилось сомневаться, что острову в близком будущем грозит разрушение и что он просуществует лишь до тех пор, пока выдержит стена Пещеры Даккара. Это был вопрос не месяцев или недель, или дней, а, быть может, часов!

Первым чувством колонистов была глубокая печаль. Они не думали об опасности, угрожающей им самим: их больше огорчало разрушение острова, на котором они нашли приют, острова, который они полюбили и хотели сделать цветущим, плодородным. Столько трудов пропадает напрасно, столько сил потрачено даром! Пенкроф не мог удержать слез и не пытался скрыть, что плачет.

Беседа продолжалась еще некоторое время. Колонисты обсуждали, каковы их шансы на спасение, и в конце концов пришли к выводу, что им нельзя терять ни одного часа.

Постройку и оснастку корабля нужно было закончить как можно скорее. Это была единственная возможность для обитателей острова Линкольна спастись. Все дружно принялись за работу. К чему было теперь жать хлеб, собирать урожай, охотиться и умножать запасы Гранитного Дворца? Того, что находилось на складе и на кухне, было более чем достаточно, чтобы снабдить корабль для путешествия, как бы продолжительно оно ни было. Важнее всего было колонистам иметь в своем распоряжении корабль раньше, чем наступит неизбежная катастрофа.

Работа продолжалась с лихорадочной поспешностью. Около 23 января корабль был наполовину обшит. К этому времени состояние вулкана не изменилось: из кратера по-прежнему вылетали пары и дым, смешанные с огнем и пылающими камнями. Но в ночь на 24-е лава, достигшая уровня верхней части вулкана, снесла его коническую верхушку. Раздался страшный грохот. Колонисты решили, что остров разваливается на части, и выбежали из Гранитного Дворца. Было около двух часов ночи.

Небо пылало огнем. Верхний конус – массив вышиной в тысячу футов и весом в несколько миллиардов фунтов – низвергся на остров. Земля задрожала от удара. К счастью, этот конус был направлен к северу и упал на равнину, покрытую песком и туфом, которая тянулась между вулканом и морем. Из расширившегося жерла кратера блистал настолько яркий свет, что весь воздух вокруг казался пылающим. Поток лавы вздулся и изливался длинными каскадами, словно вода из переполненного сосуда. Тысячи огненных струй змеились по откосам вулкана.

– В кораль! В кораль! – закричал Айртон.

Действительно, лава устремлялась к коралю, следуя направлению нового кратера. Бедствие грозило плодородным частям острова, Красному ручью, лесу Якамара.

Услышав крик Айртона, колонисты бросились к конюшням. Онагги сейчас же были запряжены в повозку. У всех колонистов было на уме одно: бежать в кораль и освободить запертых там животных.

Еще не было трех часов утра, когда колонисты достигли кораля. Громкий рев свидетельствовал, что муфлоны и козы охвачены страхом. Поток пылающей лавы и расплавленных минералов стремился с отрогов на луга, достигая самой изгороди. Айртон отпер калитку, и охваченные ужасом животные разбежались во все стороны.

Час спустя кипящая лава наполнила кораль, превращая в пар воду ручейка, и подожгла дом, который вспыхнул, как сноп соломы. Изгородь сгорела до последнего столба; от кораля ничего не осталось.

Колонисты решили было бороться против этого нашествия, но все их безумные попытки оказались бесплодны: перед грандиозными катастрофами человеческие усилия тщетны.

Наступило утро 24 января. Прежде чем возвратиться в Гранитный Дворец, Сайрес Смит и его друзья хотели установить, в какую сторону устремится этот поток лавы. Общий наклон поверхности вел от горы Франклина к восточному берегу, и можно было опасаться, что, несмотря на преграду, которую представлял собой густой лес Якамара, кипящая лава достигнет плато Дальнего Вида.

– Нас защитит озеро, – сказал Гедеон Спилет.

– Надеюсь, – кратко ответил Сайрес Смит.

Колонисты хотели дойти до равнины, на которую упала верхушка горы Франклина, но лава преграждала им путь. С одной стороны она текла по долине Красного ручья, с другой – по долине ручья Водопада, превращая на своем пути в пар оба эти потока. Не было никакой возможности пройти сквозь лаву; наоборот, приходилось отступать перед ней. Вулкан, лишенный своей вершины, нельзя было узнать. На месте прежнего кратера было нечто вроде ровной поверхности. Из двух жерл, образовавшихся на южной и восточной сторонах горы, непрерывно изливались струи лавы, образуя два отдельных потока. Над новым кратером висели облака дыма и золы, сливавшиеся с небесными тучами. Слышались гулкие раскаты грома, которым вторил грохот подземных сил. Жерло вулкана выбрасывало пылающие камни; взлетая на тысячу футов, они разрывались в облаках и падали, словно осколки картечи. Небо отвечало вспышками молнии извержению вулкана.

Около семи часов утра положение колонистов, пытавшихся найти убежище на опушке леса Якамара, стало невыносимым. Им угрожали не только камни, падавшие вокруг дождем, но и потоки лавы, которые переполнили русло Красного ручья и грозили перерезать дорогу в кораль. Первые ряды деревьев запылали, и сок их, внезапно превратившись в пар, разорвал стволы, словно детские хлопушки. Другие деревья, более сухие, не пострадали.